Алтайские встречи

Во время пребывания на Алтае Н.К.Рерих общался со многими людьми. Так, 14 августа 1926 года в Верхнем Уймоне состоялась встреча с сотрудниками Геологической комиссии из Ленинграда, специально посланной для обследования верхнего течения реки Ак-Кем. З.Г.Фосдик пишет в дневнике: «Вечером нас посетили геолог Падуров, профессор математики и студент университета, которые только что приехали в деревню. (...) Они жили месяц на Ак-кеме, занимались научными исследованиями, нашли радиоактивность. Взбирались на Белуху, рассказывали об удивительной красоте этой местности»⁶⁴. Кто же был этот профессор математики, о котором упоминала Зинаида Григорьевна? И профессор ли?

Известно, что летом 1926 года в экспедиции Падурова работал алтайский художник Григорий Иванович Чорос-Гуркин. У него есть работа «Белуха. Дорога с камнями», датированная 7 августа 1926 года (день приезда экспедиции Рериха в Верхний Уймон), а 14 августа экспедиция Падурова встречалась с Н.К.Рерихом. Поэтому встреча Рериха с Гуркиным по времени вполне возможна, хотя документально она нигде не подтверждена. Ни тот, ни другой не оставили об этом никаких записей.

Художники могли быть знакомы ещё по Петербургу — по Академии художеств, где оба учились. Правда, времени для этого у них было немного:

1 ноября 1897 года Николай Константинович получил звание художника, а Григорий Иванович только месяцем раньше, в октябре 1897 года, впервые попал в альма-матер российского искусства — Академию художеств. В течение восьми месяцев Г.И.Гуркин занимался в личной мастерской И.И.Шишкина, вплоть до смерти последнего, а официально был зачислен в Академию художеств в марте 1899 года. Однако саму возможность встречи двух художников исключить нельзя: они могли видеться и позже, например на академических выставках, где Рерих выставлял свои картины, и на других мероприятиях.

Они оба любили горы. Рериха называют Мастером гор, его гималайские пейзажи не знают себе равных в мире. Замечателен и алтайский цикл картин художника. К алтайской теме Рерих обращался и до посещения им Верхнего Уймона, и во время экспедиции, и после её окончания.

Чорос-Гуркин был певцом Алтайских гор. В своих литературных зарисовках — по сути это стихи в прозе, как их оценили современники, — Гуркин выразил своё творческое кредо: «быть изобразителем красоты твоей, великий хан Алтай»⁶⁵. Известно высказывание наркома просвещения Луначарского на открытии всесоюзной художественной выставки в 1926 году: «Отмечу ещё замечательные по тонкости живописи, прямо-таки драгоценные по краскам, пейзажи Чорос-Гуркина, ойротского художника с Алтая. Как забралась на Алтай такая утончённая техника — я уже не знаю»⁶⁶.

«Своими мыслями и чувствами мастер слился с Алтаем и, естественно, не мог остаться в стороне от общих дел в лихую годину, когда над Россией пронеслась волна мощных социальных потрясений начала века. Являясь как бы символом родной земли, он возглавил здесь Горную Думу, пытавшуюся наладить самоуправление на Алтае. Затем гонения со стороны власть предержащих...»⁶⁷

Чорос-Гуркин был расстрелян в 1937 году, а тогда, в 1926-м, он только год как вернулся из эмиграции, где провёл шесть лет — сначала в Монголии, а потом в Тувинской республике. Если предположить, что Н.К.Рерих и Г.И.Чорос-Гуркин виделись в августе 1926 года, то не упоминали о встрече скорее всего из осторожности, чтобы не навредить друг другу.

Одновременно с экспедицией Рериха в Уймонской долине работала Наталья Николаевна Нагорская. По заданию Новосибирского краеведческого музея она вместе с художником А.Вощакиным собирала образцы народного прикладного искусства: одежду, украшения, утварь... Рерих пишет: «И ходит художница, и зарисовывает старые уголки: ворота, наличники окон, резные балки и коньки крыш, точно последний списочек вещей перед дальним путём. И исчезнут с крыш резные коньки. И пусть уйдут, так же как и узоры набойки. Но чем заменятся они? “Венский” стул и линючий ситец — не вводят культуру. Вот для молодых-то и задача: дать облик будущей жизни»⁶⁸.

Встретившись с Николаем Константиновичем в Верхнем Уймоне, Нагорская воскликнула: «“Рерих! Я люблю Ваши картины “Строят город”, “Заморские гости”, “За морями земли великие”... Ваши картины воспитали у меня чувство любви к Родине, к истории русского народа. Вы вернулись на Родину?” Ответ Рериха был значительным: “Я никогда не покидал Родины, я путешествую”»⁶⁹. Мы уже упоминали о том, что Н.К.Рерих путешествовал с паспортом, выданным ему в 1917 году Российским правительством. Он не ощущал себя эмигрантом; где бы он ни был — везде оставался русским.

Описывая в дневнике встречу с Нагорской, Рерих не называет её имени и фамилии, просто говорит: «Приходит заезжая художница». Наверняка гостья представилась ему, и вряд ли он забыл это, ведь Рерих обладал изумительной памятью. Но в путевых заметках проявлена осторожность. Почти сорок лет спустя, в шестидесятых годах, сама Н.Н.Нагорская расскажет о том, что в 1924-м, за два года до встречи с Н.К.Рерихом, она была исключена из института «за свободомыслие». Не в этом ли кроется причина осторожности?

По дороге в Верхний Уймон Н.К.Рериху запомнилась днёвка в Усть-Кане. Пожилая хозяйка, в прошлом учительница, в молодости была революционеркой. Николаю Константиновичу были чрезвычайно интересны её рассуждения о Христе как о первом проповеднике коммунизма. Она рассказывала о себе, о том, как ходила «в народ» во имя его просвещения, и сравнивала свою работу с трудом пахарей и сеятелей на благо будущего. Понимая, что из-за возраста ей не придётся самой собирать этот «урожай», она возлагала надежды на молодое поколение. «Внуки будут жнецами», — говорила она.

Н.К.Рерих и В.С.Атаманов побывали на месте расстрела белогвардейцами одиннадцати партизан. На их могиле не было ни креста, ни памятника, ни другого знака. Почтив память павших, Николай Константинович нашёл гладкий плоский камень, приставил его к могиле и красками написал на нём фамилии погибших. Побывал Рерих и на месте гибели ста сорока четырёх бойцов красногвардейского отряда Петра Сухова, недалеко от села Тюнгур, и в дневнике появилась запись: «Всё носит следы гражданской войны. Здесь на Чуйском тракте засадою был уничтожен красный полк. Там топили в Катуни белых. На вершине лежат красные комиссары. А под Катандой зарублен кержацкий начётчик. Много могил по путям, и около них растёт новая, густая трава»⁷⁰.

Н.К.Рерих, размышляя о гражданской войне, прошедшей в этих местах, вспоминал древнее пророчество о том, что «на Катуни и на Бии встанет брат на брата. Будет избиение великое, а потом начнётся новая жизнь»⁷¹.

65 Суразаков А.С. Вступительная статья к каталогу «Григорий Иванович Чорос-Гуркин». Горно-Алтайск. С. 5.

66 Эдоков В.И. Предисловие к альбому «Григорий Иванович Чорос-Гуркин». Ак-Чечек, 1994. С. 10.

67 Суразаков А.С. Вступительная статья... С. 6.

68 Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. С. 287.

69 Цит. по: Цесюлевич Л. Рерих и Алтай // Рериховский вестник. Вып. 4. С. 25.

70 Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. С. 283.

71 Там же. С. 279.